The New Calendar Innovation and Its Fruits - El Nuevo Calendario y Sus Frutos

ENGLISH:
Dr. Constantine Cavarnos on the Views of the Blessed Elder Philotheos

The problem that has been created in the Orthodox Church by the introduction of the New Calendar, known as the Gregorian Calendar (named after Pope Gregory XIII, who introduced it into the Latin Church in 1582), is one that worried the late Greek Elder, Blessed Philotheos (Zervakos), very much, from the time of its introduction into the Orthodox Church in 1924 until his death. He dwelt upon it in his publications and in his letters of counsel to those who were under his spiritual direction.[1] The New, Papal Calendar and Its Fruits [To Neon, Papikon Hemerologion kai hoi Karpoi Autou]—a 40-page pamphlet—is his most extensive treatment of this innovation. It was published at Thessaloniki by the periodical St. Nectarios. The date when it was published is not listed. From internal evidence, particularly the reference to an article by Archbishop Iakovos (of the Greek Orthodox Church of North and South America), which appeared on September 25, 1967, it is clear that it was published sometime after that date.

Two quotations at the beginning of the pamphlet serve as an introduction to what Father Philotheos has to say. The first, taken from the Seventh Holy Œcumenical Synod, states: "If someone sets aside any tradition [of the Church], written or unwritten, let him be anathema." The second, which is taken from St. Augustine, says: "Let there be no innovations, because innovations defile antiquity. For the Bridegroom and His Bride, the Church, are without blemish." The discussion of the Calendar innovation starts with an explanation of how it was introduced into the Church of Constantinople in 1924 by Patriarch Meletios Metaxakis and soon, the same year, by Archbishop Chrysostomos Papadopoulos of Athens. (Later, the New Calendar was adopted by the Patriarchates of Bulgaria, Rumania, and Alexandria. The Patriarchates of Jerusalem, Serbia, and Russia, the Archbishopric of Mount Sinai, and the Holy Mountain of Athos have avoided this innovation.)

The holy Elder states that when he learned that the New Calendar was going to be introduced into the Church of Greece, he wrote a letter to Archbishop Chrysostomos entreating him not to introduce the Papist Calendar, because this innovation would divide the Church into hostile parts. He remarked that "the Traditional, Old Calendar neither caused any harm to the Church in the past nor is causing any harm now, whereas the adoption of the New Calendar would banish peace from the Christian population of Greece, would cause divisions, confusion, malice, and turmoil" (pp. 4-5).

Chrysostomos, he says, did not heed this counsel and proceeded to introduce the New Calendar. The consequences were exactly those which Blessed Philotheos had foreseen. This prompted him to write a second letter to Chrysostomos, in which he said: "The fruits of the New Calendar which you introduced thoughtlessly, anticanonically, and unlawfully are the banishment of love and the generation of malice. It banished happiness and brought sorrow. It banished peace and brought division, disputes, quarrels, and warfare. Before, the Christians were united and you divided them. The Orthodox Church, which for twenty centuries was one, you divided into two: that of the Old Calendarists and that of the New Calendarists" (p. 6). Unfortunately, remarks the venerable Elder, Archbishop Chrysostomos Papadopoulos paid no attention to this letter, either.

From that time on, he goes on to say, there began the fruits of the New Calendar. "The first ones to reap these fruits," he observes, "were those who introduced it" (p. 7). He explains that the Patriarch of Constantinople Meletios Metaxakis was beaten by zealous Orthodox Christians of Constantinople and was forced to seek refuge in Greece.... After a time, he became Patriarch of Alexandria. Then he sought to become Patriarch of the more prestigious Patriarchate of Jerusalem. Having failed in this, he fell sick from sorrow. Tortured by disease and censured by his conscience, Meletios Metaxakis died saying: "I am suffering because I split the Church" (p. 7).

As far as Archbishop Chrysostomos is concerned, Father Philotheos informs the reader that this innovator was struck in the face and head with scissors as he stood at the Bishop’s Throne in a Church in the city of Piraeus. The man who struck him was a barber who wanted to humiliate him by shearing off his beard. Father Philotheos proceeds to describe in detail various other fruits of the New Calendar innovation: divisions, dissensions, quarrels, hatreds, various forms of going astray (pp. 8-31).

The Elder asserts that "the Old Calendarists did well in not accepting the Papist Calendar—which was introduced into the Orthodox Church anticanonically and unlawfully—and following the Traditional, Old Calendar, which was handed down to us by the Holy Fathers of the First Holy Œcumenical Synod" (p. 28).

Having described some of the evil fruits of the Calendar innovation, Father Philotheos proceeds to give advice as to what should be done in order to reunite the members of the Orthodox Church and put an end to the grievous dissensions and hatreds. As far as Greece is concerned, he says that the Holy Synod of the Church of Greece should meet and canonically and lawfully reject the New Calendar and introduce the Old, Traditional one. "If the government should object, let the government keep the New Calendar for its dealings and correspondence with other nations; while the Church ought to keep for itself the Old Calendar for its holy feasts" (p. 32). He adds that "if perchance some clergymen and laymen, who are philo-Papists or philo-Protestants, innovators and modernists, should oppose this, the Church should admonish them once or twice. If they do not repent but persist in their opposition, the Church should expel them as corrupt members" (p. 32).

Continuing, Father Philotheos adds that the rejection of the New Calendar and the restoration of the Traditional one is necessary not only in order to put an end to the division of the Church, to dissensions and hatreds, but also for the following reasons: a) because following the Old Calendar is a tradition of the Church, and those who reject it are subject to the anathema of the Seventh Holy Œcumenical Synod, which is quoted at the beginning of his treatise; and b) because the introduction of the New Calendar abolishes the Fast of the Holy Apostles, which is an old tradition of the Church: sometimes it abolishes this fast completely and sometimes reduces it to only one or two days. (Originally, this fast was a seven-day one, then it became longer.)

Finally, Blessed Philotheos notes that as a Church calendar the New Calendar has been condemned and anathematized by three Regional Synods (in 1583, 1587, and 1593). This pamphlet has the merit of putting the Calendar problem in proper perspective, dealing with its essential aspects in a brief, clear, incisive manner. New Calendarists think that the question is about thirteen days, about astronomical correctness, and view the Old Calendarists as simply stubborn, ignorant persons who are averse to scientific improvements. Father Philotheos makes no mention of "astronomical correctness" vs. "astronomical incorrectness," because this is not really the point at issue. What is at issue is whether Orthodox Christians should remain faithful to Tradition, or are free to innovate as they please, with a view to some political or other secular expediency, without regard to the Church’s canonical way of doing things and without regard to foreseeable evil consequences ("fruits") of their innovations for the Church.

It should be added that the New Calendar was introduced into the Orthodox Church not for the sake of astronomical correctness, but as the first step in achieving a forced, false union of the Orthodox Church with Unorthodox New Calendarist Christian bodies, for the sake of certain secular advantages which such a union was expected to have. This was to be the beginning of the Orthodox Church’s participation in the "Ecumenical Movement"—a movement which has further divided the Orthodox Church into mutually hostile parties: the Ecumenists and the anti-Ecumenists. All the Greek Old Calendarists are anti-Ecumenists, while some of the New Calendarists are Ecumenists and others are anti-Ecumenists. Thus, the evil fruits of the introduction of the New Calendar, which the Blessed Elder clearly foresaw, keep growing in number.

--------

ESPAÑOL:

El Dr. Constantine Cavarnos sobre las opiniones del bendito anciano Philotheos 

El problema que ha sido creado en la Iglesia Ortodoxa por la introducción del Nuevo Calendario, conocido como Calendario Gregoriano (llamado así por el Papa Gregorio XIII, quien lo introdujo en la Iglesia Latina en 1582), es uno que preocupó al fallecido Anciano Griego, Beato Philotheos (Zervakos), muchísimo, desde el momento de su introducción en la Iglesia Ortodoxa en 1924 hasta su muerte. Se detuvo en ello en sus publicaciones y en sus cartas de consejo a quienes estaban bajo su dirección espiritual. [1] El nuevo calendario papal y sus frutos [Para Neon, Papikon Hemerologion kai hoi Karpoi Autou] —un folleto de 40 páginas— es su tratamiento más extenso de esta innovación. Fue publicado en Salónica por el periódico San Nectarios. No se incluye la fecha en la que se publicó. De la evidencia interna, particularmente la referencia a un artículo del Arzobispo Iakovos (de la Iglesia Ortodoxa Griega de América del Norte y del Sur), que apareció el 25 de septiembre de 1967, está claro que fue publicado en algún momento posterior a esa fecha.

Dos citas al comienzo del folleto sirven como introducción a lo que el padre Philotheos tiene que decir. El primero, tomado del Séptimo Santo Sínodo Ecuménico, dice: "Si alguien deja de lado alguna tradición [de la Iglesia], escrita o no escrita, sea anatema". El segundo, tomado de San Agustín, dice: "Que no haya innovaciones, porque las innovaciones contaminan la antigüedad. Porque el Esposo y Su Esposa, la Iglesia, no tienen tacha." La discusión sobre la innovación del Calendario comienza con una explicación de cómo fue introducida en la Iglesia de Constantinopla en 1924 por el Patriarca Meletios Metaxakis y pronto, el mismo año, por el Arzobispo Chrysostomos Papadopoulos de Atenas. (Más tarde, el Nuevo Calendario fue adoptado por los Patriarcados de Bulgaria, Rumania y Alejandría. Los Patriarcados de Jerusalén, Serbia y Rusia, el Arzobispado del Monte Sinaí y la Montaña Sagrada de Athos han evitado esta innovación). 

El santo anciano afirma que cuando se enteró de que el Nuevo Calendario iba a ser introducido en la Iglesia de Grecia, le escribió una carta al Arzobispo Chrysostomos pidiéndole que no introdujera el Calendario Papista, porque esta innovación dividiría a la Iglesia en partes hostiles. Comentó que "el Calendario Antiguo Tradicional no causó ningún daño a la Iglesia en el pasado ni lo está causando ahora, mientras que la adopción del Nuevo Calendario desterraría la paz de la población cristiana de Grecia, causaría divisiones, confusión, malicia y confusión "(págs. 4-5).

Chrysostomos, dice, no hizo caso de este consejo y procedió a presentar el Nuevo Calendario. Las consecuencias fueron exactamente las que había previsto el beato Filoteos. Esto le llevó a escribir una segunda carta a Crisóstomo, en la que decía: "Los frutos del Nuevo Calendario que introdujiste sin pensar, anticanónicamente e ilegalmente son el destierro del amor y la generación de la malicia. Desterró la felicidad y trajo el dolor. Desterró la paz y trajo división, disputas, querellas y guerras. Antes, los cristianos estaban unidos y tú los dividías. La Iglesia Ortodoxa, que durante veinte siglos fue una, la dividiste en dos: la de los Antiguos Calendaristas y la de Nuevos calendaristas "(p. 6). Desafortunadamente, comenta el venerable anciano, el arzobispo Chrysostomos Papadopoulos tampoco prestó atención a esta carta. 

A partir de ese momento, continúa diciendo, comenzaron los frutos del Nuevo Calendario. "Los primeros en cosechar estos frutos", observa, "fueron los que los introdujeron" (p. 7). Explica que el Patriarca de Constantinopla Meletios Metaxakis fue golpeado por celosos cristianos ortodoxos de Constantinopla y se vio obligado a buscar refugio en Grecia ... Después de un tiempo, se convirtió en Patriarca de Alejandría. Luego buscó convertirse en Patriarca del más prestigioso Patriarcado de Jerusalén. Habiendo fracasado en esto, cayó enfermo de dolor. Torturado por la enfermedad y censurado por su conciencia, Meletios Metaxakis murió diciendo: "Estoy sufriendo porque he dividido la Iglesia" (p. 7).

En lo que respecta al arzobispo Chrysostomos, el padre Philotheos informa al lector que este innovador recibió un golpe en la cara y la cabeza con unas tijeras mientras se encontraba en el trono del obispo en una iglesia en la ciudad de El Pireo. El hombre que lo golpeó era un barbero que quería humillarlo cortándole la barba. El padre Philotheos procede a describir en detalle varios otros frutos de la innovación del Nuevo Calendario: divisiones, disensiones, disputas, odios, diversas formas de extravío (págs. 8-31). 

El anciano afirma que "los antiguos calendaristas hicieron bien en no aceptar el calendario papista, que se introdujo en la Iglesia ortodoxa de manera anticanónica e ilegal, y en seguir el antiguo calendario tradicional, que nos fue transmitido por los santos padres del Primer Santo "Sínodo ecuménico" (pág. 28). 

Habiendo descrito algunos de los frutos malignos de la innovación del Calendario, el padre Philotheos procede a dar consejos sobre lo que se debe hacer para reunir a los miembros de la Iglesia Ortodoxa y poner fin a las graves disensiones y odios. En cuanto a Grecia, dice que el Santo Sínodo de la Iglesia de Grecia debería reunirse y rechazar canónica y legalmente el Nuevo Calendario e introducir el Antiguo y Tradicional. "Si el gobierno se opone, que el gobierno mantenga el Nuevo Calendario para sus tratos y correspondencia con otras naciones; mientras que la Iglesia debe guardar para sí el Antiguo Calendario para sus fiestas santas" (p. 32). Añade que "si acaso algunos clérigos y laicos, que son filopapistas o filosotestantes, innovadores y modernistas, se opusieran a esto, la Iglesia debería amonestarlos una o dos veces. Si no se arrepienten sino que persisten en su oposición, el La Iglesia debería expulsarlos por ser miembros corruptos "(p. 32).

Continuando, el Padre Philotheos agrega que el rechazo del Nuevo Calendario y la restauración del Tradicional es necesario no solo para poner fin a la división de la Iglesia, a las disensiones y odios, sino también por las siguientes razones: a) porque seguir el Antiguo Calendario es una tradición de la Iglesia, y quienes lo rechazan están sujetos al anatema del Séptimo Santo Sínodo Ecuménico, que se cita al comienzo de su tratado; yb) porque la introducción del Nuevo Calendario suprime el Ayuno de los Santos Apóstoles, que es una antigua tradición de la Iglesia: a veces suprime este ayuno por completo ya veces lo reduce a sólo uno o dos días. (Originalmente, este ayuno era de siete días, luego se hizo más largo). 

Finalmente, el Beato Filoteo señala que, como calendario de la Iglesia, el Nuevo Calendario ha sido condenado y anatematizado por tres Sínodos Regionales (en 1583, 1587 y 1593). Este panfleto tiene el mérito de poner el problema del Calendario en su debida perspectiva, abordando sus aspectos esenciales de una manera breve, clara e incisiva. Los nuevos calendaristas piensan que la pregunta es sobre trece días, sobre la corrección astronómica, y ven a los viejos calendaristas como personas simplemente obstinadas e ignorantes que son reacias a las mejoras científicas. El padre Philotheos no menciona la "corrección astronómica" versus la "incorrección astronómica", porque este no es realmente el punto en cuestión. Lo que está en cuestión es si los cristianos ortodoxos deben permanecer fieles a la Tradición, o son libres de innovar como les plazca, con miras a alguna conveniencia política o secular, sin tener en cuenta la forma canónica de hacer las cosas de la Iglesia y sin tener en cuenta el mal previsible. consecuencias ("frutos") de sus innovaciones para la Iglesia. 

Debe agregarse que el Nuevo Calendario se introdujo en la Iglesia Ortodoxa no en aras de la corrección astronómica, sino como el primer paso para lograr una unión forzada y falsa de la Iglesia Ortodoxa con los organismos cristianos del Nuevo Calendarismo no ortodoxo, por el bien de ciertos ventajas seculares que se esperaba que tuviera tal unión. Este iba a ser el comienzo de la participación de la Iglesia Ortodoxa en el "Movimiento Ecuménico", un movimiento que ha dividido aún más a la Iglesia Ortodoxa en partidos mutuamente hostiles: los ecumenistas y los antiecumenistas. Todos los antiguos calendaristas griegos son antiecumenistas, mientras que algunos de los nuevos calendaristas son ecumenistas y otros son antiecumenistas. Así, los malos frutos de la introducción del Nuevo Calendario, que el Bendito Anciano claramente previó, siguen creciendo en número.

+++

St. Gregory Thaumaturgus - San Gregorio Taumaturgo

ENGLISH:
Our father among the saints Gregory the Wonderworker, also known as Gregory Thaumaturgus or Gregory of Neocaesarea, (ca. 213 – ca. 270 AD) was a Christian bishop of the 3rd century. He is commemorated by the Church on November 17. He was born in the city of Neocaesarea (northern Asia Minor) into a pagan family. Having received a fine education, from his youth he strived for Truth, but the thinkers of antiquity were not able to quench his thirst for knowledge. Truth was revealed to him only in the Holy Gospel, and the youth became a Christian.

For the continuation of his studies Saint Gregory went to Alexandria, known then as a center for pagan and Christian learning. The youth, eager for knowledge, went to the Alexandrian Catechetical School, where the presbyter Origen taught. Origen was a famous teacher, possessing a great strength of mind and profound knowledge. Saint Gregory became a student of Origen. Afterwards, the saint wrote about his mentor: “This man received from God a sublime gift, to be an interpreter of the Word of God for people, to apprehend the Word of God, as God Himself did use it, and to explain it to people, insofar as they were able to understand it.” Saint Gregory studied for eight years with Origen, and was baptized by him.

The ascetic life of Saint Gregory, his continence, purity and lack of covetousness aroused envy among his conceited and sin-loving peers, pagans that they were, and they decided to slander Saint Gregory. Once, when he was conversing with philosophers and teachers in the city square, a notorious harlot came up to him and demanded payment for the sin he had supposedly committed with her. At first Saint Gregory gently remonstrated with her, saying that she perhaps mistook him for someone else. But the profligate woman would not be quieted. He then asked a friend to give her the money. Just as the woman took the unjust payment, she immediately fell to the ground in a demonic fit, and the fraud became evident. Saint Gregory said a prayer over her, and the devil left her. This was the beginning of Saint Gregory’s miracles.

Having returned to Neocaesarea, the saint fled from the worldly affairs into which influential townsmen persistently sought to push him. He went into the desert, where by fasting and prayer he attained to high spiritual accomplishment and the gifts of clairvoyance and prophecy. Saint Gregory loved life in the wilderness and wanted to remain in solitude until the end of his days, but the Lord willed otherwise.

The bishop of the Cappadocian city of Amasea, Thedimos, having learned of Saint Gregory’s ascetic life, decided to have him made Bishop of Neocaesarea. But having foreseen in spirit the intent of Bishop Thedimos, the saint hid himself from the messengers of the bishop who were entrusted to find him. Then Bishop Thedimos ordained the absent saint as Bishop of Neocaesarea, beseeching the Lord that He Himself would sanctify the unusual ordination. Saint Gregory perceived the extraordinary event as a manifestation of the will of God and he did not dare to protest. This episode in the life of Saint Gregory was recorded by Saint Gregory of Nyssa (January 10). He relates that Saint Gregory of Neocaesarea received the episcopal dignity only after Bishop Thedimos of Amasea performed all the canonical rites over him.

During this time, the heresy of Sabellius and Paul of Samosata began to spread. They taught falsely concerning the Holy Trinity. Saint Gregory prayed fervently and diligently imploring God and His most pure Mother to reveal to him the true faith. The Theotokos appeared to him, radiant like the sun, and with Her was the Apostle John the Theologian dressed in archepiscopal vestments.

By the command of the Theotokos, the Apostle John taught the saint how to correctly and properly confess the Mystery of the Most Holy Trinity. Saint Gregory wrote down everything that Saint John the Theologian revealed to him. The Mystery of the Symbol of the Faith, written down by Saint Gregory of Neocaesarea, is a great divine revelation in the history of the Church. The teaching about the Holy Trinity in Orthodox Theology is based on it. Subsequently it was used by the holy Fathers of the Church: Basil the Great, Gregory the Theologian, and Gregory of Nyssa. The Symbol of Saint Gregory of Neocaesarea was later examined and affirmed in the year 325 by the First Ecumenical Council, showing his enduring significance for Orthodoxy.

Having become a bishop, Saint Gregory set off to Neocaesarea. Along the way from Amasea he expelled devils from a pagan temple, the priest of which he converted to Christ. The convert was witness to still another miracle of the saint, at his word a large stone shifted from its place.

The preaching of the saint was direct, lively and fruitful. He taught and worked miracles in the name of Christ: he healed the sick, he helped the needy, he settled quarrels and complaints. Two brothers sharing an inheritance were not able to agree over the property of their dead father. There was a large lake over which they argued, for each of the brothers wanted the lake for himself. They both gathered their friends together, and were ready to come to blows. Saint Gregory persuaded them to delay their fight until the following day, and he himself prayed all night long at the shore of the lake which sparked the quarrel. When dawn broke, everyone saw that the lake had dried up or gone underground. Through the intense prayer of the saint, now there was only a stream, and its course defined the boundary line. Another time, during the construction of a church, he commanded a hill to move and make room at the place of the foundation.

When a persecution against Christians began under the emperor Decius (249-251), Saint Gregory led his flock to a faraway mountain. A certain pagan, knowing about the hiding place of the Christians, informed the persecutors. Soldiers surrounded the mountain. The saint went out into an open place, raised up his hands to heaven and ordered to his deacon to do the same. The soldiers searched the whole mountain, and they went several times right past those praying, but not seeing them, they gave up and went away. In the city they reported that there was nowhere to hide on the mountain: no one was there, and only two trees stood beside each other. The informer was struck with amazement, he repented of his ways and became a fervent Christian.

Saint Gregory returned to Neocaesarea after the end of the persecution. By his blessing church Feasts were established in honor of the martyrs who had suffered for Christ.

By his saintly life, his effective preaching, working of miracles and graced guiding of his flock, the saint steadily increased the number of converts to Christ. When Saint Gregory first ascended his cathedra, there were only seventeen Christians in Neocaesarea. At his death, only seventeen pagans remained in the city.

Hymns:

Troparion (Tone 8) You became worthy of your name through your way of life:Through your vigilance in prayer and your constant constant works of mercy.Therefore, O Father Gregory, beseech Christ God to enlighten our minds,That we may not sleep in sin, which leads to death!

Kontakion (Tone 2) You received the power to perform miracles,Frightening the devils and healing the sick through your wonderworking.All-wise Father Gregory,Your deeds truly entitle you to be called "Wonderworker"!

---------------

ESPAÑOL:

Nuestro padre entre los santos Gregorio el Milagroso, también conocido como Gregorio Taumaturgo o Gregorio de Neocesarea, (ca. 213 - ca. 270 DC) fue un obispo cristiano del siglo III. Es conmemorado por la Iglesia el 17 de noviembre. Nació en la ciudad de Neocesarea (norte de Asia Menor) en una familia pagana. Habiendo recibido una excelente educación, desde su juventud luchó por la Verdad, pero los pensadores de la antigüedad no fueron capaces de saciar su sed de conocimiento. La verdad le fue revelada solo en el Santo Evangelio, y el joven se hizo cristiano. 

 Para la continuación de sus estudios, San Gregorio fue a Alejandría, conocida entonces como un centro de aprendizaje pagano y cristiano. El joven, ávido de conocimiento, fue a la Escuela Catequética de Alejandría, donde enseñaba el presbítero Orígenes. Orígenes fue un maestro famoso, que poseía una gran fortaleza mental y un conocimiento profundo. San Gregorio se convirtió en alumno de Orígenes. Posteriormente, el santo escribió sobre su mentor: “Este hombre recibió de Dios un don sublime, ser intérprete de la Palabra de Dios para las personas, aprehender la Palabra de Dios, como Dios mismo la usó, y explicársela a personas, en la medida en que fueron capaces de entenderlo ". San Gregorio estudió durante ocho años con Orígenes y fue bautizado por él.

La vida ascética de san Gregorio, su continencia, pureza y falta de codicia despertó la envidia entre sus pares engreídos y amantes del pecado, paganos como eran, y decidieron calumniar a san Gregorio. Una vez, mientras conversaba con filósofos y maestros en la plaza de la ciudad, una notoria ramera se le acercó y le exigió el pago del pecado que supuestamente había cometido con ella. Al principio, San Gregorio la recriminó amablemente, diciendo que tal vez lo confundió con otra persona. Pero la mujer libertina no se calmó. Luego le pidió a un amigo que le diera el dinero. Justo cuando la mujer tomó el pago injusto, inmediatamente cayó al suelo en un ataque demoníaco, y el fraude se hizo evidente. San Gregorio dijo una oración por ella y el diablo la dejó. Este fue el comienzo de los milagros de San Gregorio. 

Habiendo regresado a Neocesarea, el santo huyó de los asuntos mundanos a los que los habitantes influyentes buscaban persistentemente empujarlo. Se fue al desierto, donde mediante el ayuno y la oración alcanzó un alto logro espiritual y los dones de clarividencia y profecía. San Gregorio amaba la vida en el desierto y quería permanecer en la soledad hasta el final de sus días, pero el Señor quiso lo contrario.

El obispo de la ciudad capadocia de Amasea, Thedimos, al enterarse de la vida ascética de San Gregorio, decidió nombrarlo obispo de Neocesarea. Pero habiendo previsto en espíritu la intención del obispo Thedimos, el santo se escondió de los mensajeros del obispo a quienes se les había encomendado encontrarlo. Luego, el obispo Thedimos ordenó al santo ausente como obispo de Neocesarea, suplicando al Señor que Él mismo santificara la inusual ordenación. San Gregorio percibió el acontecimiento extraordinario como una manifestación de la voluntad de Dios y no se atrevió a protestar. Este episodio de la vida de San Gregorio fue registrado por San Gregorio de Nisa (10 de enero). Él relata que San Gregorio de Neocesarea recibió la dignidad episcopal solo después de que el obispo Thedimos de Amasea realizó todos los ritos canónicos sobre él. 

Durante este tiempo, la herejía de Sabelio y Pablo de Samosata comenzó a extenderse. Enseñaron falsamente acerca de la Santísima Trinidad. San Gregorio oró con fervor y diligencia implorando a Dios ya su Madre más pura que le revelaran la verdadera fe. Se le apareció la Theotokos, radiante como el sol, y con Ella estaba el Apóstol Juan el Teólogo vestido con vestimentas arzobispales.

Por mandato de la Theotokos, el apóstol Juan enseñó al santo cómo confesar correcta y adecuadamente el Misterio de la Santísima Trinidad. San Gregorio anotó todo lo que le reveló San Juan el Teólogo. El Misterio del Símbolo de la Fe, escrito por San Gregorio de Neocesarea, es una gran revelación divina en la historia de la Iglesia. La enseñanza sobre la Santísima Trinidad en la Teología Ortodoxa se basa en ella. Posteriormente fue utilizado por los santos Padres de la Iglesia: Basilio el Grande, Gregorio el Teólogo y Gregorio de Nisa. El Símbolo de San Gregorio de Neocesarea fue examinado y afirmado más tarde en el año 325 por el Primer Concilio Ecuménico, mostrando su significado perdurable para la ortodoxia. Obispo, San Gregorio partió hacia Neocesarea. En el camino de Amasea expulsó a los demonios de un templo pagano, cuyo sacerdote convirtió a Cristo. El converso fue testigo de otro milagro del santo, a su palabra, una gran piedra se movió de su lugar. 

La predicación del santo fue directa, viva y fecunda. Enseñó y obró milagros en el nombre de Cristo: sanó a los enfermos, ayudó a los necesitados, resolvió disputas y quejas. Dos hermanos que compartían una herencia no pudieron ponerse de acuerdo sobre la propiedad de su padre fallecido. Había un gran lago sobre el que discutían, porque cada uno de los hermanos quería el lago para sí mismo. Ambos reunieron a sus amigos y estaban listos para atacar. San Gregorio los persuadió de retrasar la lucha hasta el día siguiente, y él mismo oró toda la noche a la orilla del lago que desató la pelea. Cuando amaneció, todos vieron que el lago se había secado o había quedado bajo tierra. A través de la intensa oración del santo, ahora solo quedaba un arroyo, y su curso delimitaba la línea divisoria. En otra ocasión, durante la construcción de una iglesia, ordenó a una colina que se moviera y abriera espacio en el lugar de la fundación.

Cuando comenzó una persecución contra los cristianos bajo el emperador Decio (249-251), San Gregorio llevó a su rebaño a una montaña lejana. Cierto pagano, sabiendo del escondite de los cristianos, informó a los perseguidores. Los soldados rodearon la montaña. El santo salió a un lugar abierto, levantó las manos al cielo y ordenó a su diácono que hiciera lo mismo. Los soldados registraron toda la montaña y pasaron varias veces por delante de los que rezaban, pero al no verlos se dieron por vencidos y se fueron. En la ciudad informaron que no había ningún lugar donde esconderse en la montaña: no había nadie allí y solo dos árboles estaban uno al lado del otro. El informante quedó asombrado, se arrepintió de sus caminos y se convirtió en un ferviente cristiano. 

San Gregorio regresó a Neocesarea después del final de la persecución. Por su bendición, se establecieron fiestas eclesiásticas en honor de los mártires que habían sufrido por Cristo. 

Por su vida santa, su predicación eficaz, obrar milagros y guiar con gracia a su rebaño, el santo aumentó constantemente el número de conversos a Cristo. Cuando San Gregorio ascendió por primera vez a su cátedra, solo había diecisiete cristianos en Neocesarea. A su muerte, solo quedaban diecisiete paganos en la ciudad.

Himnos:

Troparion (Tono 8) Te hiciste digno de tu nombre por tu forma de vida: Por tu vigilancia en la oración y tus constantes y constantes obras de misericordia Por tanto, oh Padre Gregorio, suplica a Cristo Dios que ilumine nuestras mentes, Para que no podamos dormir en el pecado, que lleva a la muerte! 

Kontakion (Tono 2) Recibiste el poder de realizar milagros, asustar a los demonios y curar a los enfermos a través de tu obra de maravillas. Todo sabio Padre Gregorio, ¡Tus obras realmente te dan derecho a ser llamado "Milagroso"!

+++

Святой Григорий Чудотворец

СВЯТИТЕЛЬ ГРИГОРИЙ ЧУДОТВОРЕЦ, НЕОКЕСАРИЙСКИЙ


День памяти: 17 ноября

Святитель Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский, родился в городе Неокесарии (север Малой Азии) в языческой семье. Получив прекрасное образование, он с юности стремился к Истине, но мыслители древности не могли утолить его жажды познания. Истина открылась ему лишь в Святом Евангелии, и юноша стал христианином.

Для продолжения образования святой Григорий отправился в Александрию, знаменитый тогда центр языческой и христианской учености. Любознательное юношество стекалось в Александрийское огласительное училище, где преподавал пресвитер Ориген, знаменитый учитель, обладавший огромной силой ума и глубиной познаний. Святой Григорий стал учеником пресвитера Оригена. Впоследствии святитель так писал о своем наставнике: "Этот человек получил от Бога величайший дар - быть переводчиком слова Бога к людям, разуметь Слово Божие, как Бог Сам его употреблял, и изъяснять его людям, как они могут уразуметь". Восемь лет учился святой Григорий у пресвитера Оригена и принял от него Крещение.

Подвижническая жизнь святого Григория, целомудрие, чистота и нестяжательность вызывали зависть в самоуверенных и грехолюбивых сверстниках - язычниках, и они решили оклеветать святого Григория. Однажды, когда он беседовал с учителями на площади, к нему подошла известная в городе блудница и стала требовать платы за якобы совершённый с нею грех. Сначала святой Григорий кротко возразил ей, что она ошибается, принимая его за кого-то другого. Однако блудница не унималась. Тогда он попросил друга дать ей деньги. Как только блудница взяла в руки неправедную мзду, она тотчас же пала на землю в припадке беснования, а затем призналась в обмане. Святой Григорий совершил над ней молитву, и бес оставил .ее.

Вернувшись в Неокесарию, святой отказался от деятельности в миру, к которой его настойчиво склоняли влиятельные сограждане. Он удалился в пустыню, где в посте и молитве стяжал высокое духовное совершенство и благодатные дары прозорливости и пророчества. Святой Григорий полюбил пустынножительство и хотел остаться в уединении до конца своих дней, однако Господь судил иначе.

Епископ. Каппадокийского города Амасии, Федим, узнав о подвижнической жизни святого Григория, решил поставить его епископом Неокесарийским. Провидя духом желание владыки Федима, святой стал скрываться от посланцев епископа, которым было поручено разыскать его. Тогда епископ Федим рукоположил святого во епископа Неокесарийского заочно, прося Господа, чтобы Он Сам освятил необычную хиротонию. Святой Григорий воспринял такое чрезвычайное событие как проявление воли Божией и не посмел противиться. Этот эпизод из жизни святого Григория описал святитель Григорий Нисский. Он же сообщает, что высший священный сан святой Григорий Неокесарийский воспринял только после совершения над ним всех положенных священнодействий епископом Редимом Амасийским.

Святой Григорий перед хиротонией, во время которой нужно было произнести Исповедание веры, горячо и усердно молился, прося Бога и Божию Матерь открыть ему истинный образ поклонения Пресвятой Троице. Во время молитвы ему явилась Пречистая Дева Мария, сияющая, как солнце, с апостолом Иоанном Богословом, облаченным в архиерейские одежды. По повелению Богородицы, апостол Иоанн научил святого, как достойно и праведно следует исповедовать тайну Пресвятой Троицы. Святой Григорий записал всё, что открыл ему апостол Иоанн Богослов. Тайноводственный Символ веры, записанный святителем Григорием Неокесарийским, - великое Божественное Откровение в истории Церкви. На нем основано учение о Святой Троице в православном Богословии. В последующем оно было раскрыто святыми отцами Церкви - Василием Великим, Григорием Богословом, Григорием Нисским. Символ святого Григория Неокесарийского был рассмотрен и одобрен Первым Вселенским Собором (325 г.), подтвердившим его непреходящее значение для Православия. Став епископом, святитель Григорий направился в Неокесарию. По дороге из Амасии он изгнал бесов из языческого храма, жрец которого обратился ко Христу. Обращенный стал свидетелем еще одного чуда, совершённого святителем, - по его слову сдвинулась с места огромная каменная глыба. Проповедь святителя была деятельной, живой, плодотворной. Он учил, творя Именем Христовым чудеса: исцелял больных, помогал нуждающимся, разрешал ссоры и жалобы. Два брата при дележе наследства не могли договориться об озере, которое было в имении их умершего отца. Каждый из братьев собирал вокруг себя друзей-единомышленников. Готовилось побоище. Святитель Григорий уговорил их отложить окончание спора до следующего дня, а сам всю ночь молился на берегу озера, ставшего причиной раздора. Когда рассвело, все увидели, что предмета спора больше нет, - озеро ушло под землю. Силой молитвы святитель укротил однажды разлив реки, своим жезлом определив границы половодья. Другой раз, при строительстве церкви, он повелел Именем Христовым потесниться горе и освободить место под фундамент.

Когда началось гонение на христиан при императоре Декии (249 - 251), святитель Григорий увел свою паству на отдаленную гору. Один язычник, знавший местопребывание христиан, указал его гонителям. Воины окружили гору. Святитель вышел на открытое место, поднял руки к небу и, повелев своему диакону поступить так же, начал молиться. Воины обыскали всю гору, прошли несколько раз мимо молящихся и, не увидев их, вернулись назад. Они рассказали в городе, что на этой горе спрятаться негде: там никого нет, стоят лишь два дерева недалеко друг от друга. Доносчик был потрясен чудом, раскаялся и стал ревностным христианином.

После прекращения гонений святитель Григорий вернулся в Неокесарию. По его благословению были установлены церковные праздники в честь мучеников, пострадавших за Христа. В то время стало распространяться лжеучение еретика Павла Самосатского (Самосата - город в Сирии). Этот еретик смешивал Сущность Нераздельной Троицы с Сущностью Единого Бога Отца, смущая речами и писаниями умы многих христиан. Ересь Павла Самосатского была осуждена на первом Антиохийском Соборе, состоявшемся в 264 году. На этом Соборе святитель Григорий занимал первенствующее место.

Своей богоугодной жизнью, проникновенной проповедью, чудо-творениями и благодатным управлением паствой святитель неуклонно умножал число обращенных ко Христу. Перед его кончиной (+ ок. 266 - 270) в городе осталось только 17 язычников. А когда святитель Григорий чудотворец, епископ Неокесарийский, вступал на кафедру, в городе было только 17 христиан.

+++

St. Matthew Apostle and Evangelist - San Mateo Apóstol y Evangelista

ENGLISH:

The Holy Apostle and Evangelist Matthew, was also named Levi (Mark 2:14; Luke 5:27); he was one of the Twelve Apostles (Mark 3:18; Luke 6:45; Acts 1:13), and was brother of the Apostle James Alphaeus (Mark 2:14). He was a publican, or tax-collector for Rome, in a time when the Jews were under the rule of the Roman Empire. He lived in the Galilean city of Capernaum. When Matthew heard the voice of Jesus Christ: “Come, follow Me” (Mt. 9:9), left everything and followed the Savior. Christ and His disciples did not refuse Matthew’s invitation and they visited his house, where they shared table with the publican’s friends and acquaintances. Like the host, they were also publicans and known sinners. This event disturbed the pharisees and scribes a great deal.

Publicans who collected taxes from their countrymen did this with great profit for themselves. Usually greedy and cruel people, the Jews considered them pernicious betrayers of their country and religion. The word “publican” for the Jews had the connotation of “public sinner” and “idol-worshipper.” To even speak with a tax-collector was considered a sin, and to associate with one was defilement. But the Jewish teachers were not able to comprehend that the Lord had “come to call not the righteous, but sinners to repentance” (Mt. 9:13).

Matthew, acknowledging his sinfulness, repaid fourfold anyone he had cheated, and he distributed his remaining possessions to the poor, and he followed after Christ with the other apostles. Saint Matthew was attentive to the instructions of the Divine Teacher, he beheld His innumerable miracles, he went together with the Twelve Apostles preaching to “the lost sheep of the house of Israel” (Mt. 10:6). He was a witness to the suffering, death, and Resurrection of the Savior, and of His glorious Ascension into Heaven.

Having received the grace of the Holy Spirit, which descended upon the Apostles on the day of Pentecost, Saint Matthew preached in Palestine for several years. At the request of the Jewish converts at Jerusalem, the holy Apostle Matthew wrote his Gospel describing the earthly life of the Savior, before leaving to preach the Gospel in faraway lands.

In the order of the books of the New Testament, the Gospel of Matthew comes first. Palestine is said to be the place where the Gospel was written. Saint Matthew wrote in Aramaic, and then it was translated into Greek. The Aramaic text has not survived, but many of the linguistic and cultural-historical peculiarities of the Greek translation give indications of it.

The Apostle Matthew preached among people who were awaiting the Messiah. His Gospel manifests itself as a vivid proof that Jesus Christ is the Messiah foretold by the prophets, and that there would not be another (Mt. 11:3).

The preaching and deeds of the Savior are presented by the evangelist in three divisions, constituting three aspects of the service of the Messiah: as Prophet and Law-Giver (Ch. 5-7), Lord over the world both visible and invisible (Ch. 8-25), and finally as High Priest offered as Sacrifice for the sins of all mankind (Ch. 26-27).

The theological content of the Gospel, besides the Christological themes, includes also the teaching about the Kingdom of God and about the Church, which the Lord sets forth in parables about the inner preparation for entering into the Kingdom (Ch. 5-7), about the worthiness of servers of the Church in the world (Ch. 10-11), about the signs of the Kingdom and its growth in the souls of mankind (Ch. 13), about the humility and simplicity of the inheritors of the Kingdom (Mt. 18:1-35; 19 13-30; 20:1-16; 25-27; 23:1-28), and about the eschatological revelations of the Kingdom in the Second Coming of Christ within the daily spiritual life of the Church (Ch. 24-25).

The Kingdom of Heaven and the Church are closely interconnected in the spiritual experience of Christianity: the Church is the historical embodiment of the Kingdom of Heaven in the world, and the Kingdom of Heaven is the Church of Christ in its eschatological perfection (Mt. 16:18-19; 28:18-20).

The holy Apostle brought the Gospel of Christ to Syria, Media, Persia, Parthia, and finishing his preaching in Ethiopia with a martyr’s death. This land was inhabited by tribes of cannibals with primitive customs and beliefs. The holy Apostle Matthew converted some of the idol-worshippers to faith in Christ. He founded the Church and built a temple in the city of Mirmena, establishing there his companion Platon as bishop.

When the holy apostle was fervently entreating God for the conversion of the Ethiopians the Lord Himself appeared to him in the form of a youth. He gave him a staff, and commanded him to plant it at the doors of the church. The Lord said that a tree would grow from this staff and it would bear fruit, and from its roots would flow a stream of water. When the Ethiopians washed themselves in the water and ate the fruit, they lost their wild ways and became gentle and good.

When the holy apostle carried the staff towards the church, he was met by the wife and son of the ruler of the land, Fulvian, who were afflicted by unclean spirits. In the Name of Christ the holy apostle healed them. This miracle converted a number of the pagans to the Lord. But the ruler did not want his subjects to become Christians and cease worshiping the pagan gods. He accused the apostle of sorcery and gave orders to execute him.

They put Saint Matthew head downwards, piled up brushwood and ignited it. When the fire flared up, everyone then saw that the fire did not harm Saint Matthew. Then Fulvian gave orders to add more wood to the fire, and frenzied with boldness, he commanded to set up twelve idols around the fire. But the flames melted the idols and flared up toward Fulvian. The frightened Ethiopian turned to the saint with an entreaty for mercy, and by the prayer of the martyr the flame went out. The body of the holy apostle remained unharmed, and he departed to the Lord.

The ruler Fulvian deeply repented of his deed, but still he had doubts. By his command, they put the body of Saint Matthew into an iron coffin and threw it into the sea. In doing this Fulvian said that if the God of Matthew would preserve the body of the apostle in the water as He preserved him in the fire, then this would be proper reason to worship this One True God.

That night the Apostle Matthew appeared to Bishop Platon in a dream, and commanded him to go with clergy to the shore of the sea and to find his body there. The righteous Fulvian and his retinue went with the bishop to the shore of the sea. The coffin carried by the waves was taken to the church built by the apostle. Then Fulvian begged forgiveness of the holy Apostle Matthew, after which Bishop Platon baptized him, giving him the name Matthew in obedience to a command of God.

Soon Saint Fulvian-Matthew abdicated his rule and became a presbyter. Upon the death of Bishop Platon, the Apostle Matthew appeared to him and exhorted him to head the Ethiopian Church. Having become a bishop, Saint Fulvian-Matthew toiled at preaching the Word of God, continuing the work of his heavenly patron.

Troparion (Tone 3)  With zeal, you followed Christ the Master,who in His goodness, appeared on earth to mankind.Summoning you from the custom house,He revealed you as a chosen apostle:the proclaimer of the Gospel to the whole world!Therefore, divinely eloquent Matthew,we honor your precious memory!Entreat merciful God that He may grant our souls remission of transgressions.

Kontakion (Tone 4) Casting aside the bonds of the custom house for the yoke of justice,you were revealed as an excellent merchant, rich in wisdom from on high.You proclaimed the word of truthand roused the souls of the slothfulby writing of the hour of Judgment.

----------------

ESPAÑOL:

El santo apóstol y evangelista Mateo, también se llamaba Leví (Marcos 2:14; Lucas 5:27); era uno de los Doce Apóstoles (Marcos 3:18; Lucas 6:45; Hechos 1:13), y era hermano del apóstol Santiago Alfeo (Marcos 2:14). Era un publicano o recaudador de impuestos de Roma, en una época en que los judíos estaban bajo el dominio del Imperio Romano. Vivía en la ciudad galilea de Capernaum. Cuando Mateo escuchó la voz de Jesucristo: “Ven, sígueme” (Mt. 9: 9), dejó todo y siguió al Salvador. Cristo y sus discípulos no rechazaron la invitación de Mateo y visitaron su casa, donde compartieron mesa con los amigos y conocidos del publicano. Como el anfitrión, también eran publicanos y pecadores conocidos. Este acontecimiento perturbó mucho a los fariseos y escribas. 

Los publicanos que recaudaban impuestos de sus compatriotas lo hacían con grandes beneficios para ellos. Por lo general, personas codiciosas y crueles, los judíos los consideraban traidores perniciosos de su país y religión. La palabra "publicano" para los judíos tenía la connotación de "pecador público" y "adorador de ídolos.". Incluso hablar con un recaudador de impuestos se consideraba un pecado, y asociarse con uno era contaminación. Pero los maestros judíos no pudieron comprender que el Señor había "venido para llamar no a justos, sino a pecadores al arrepentimiento" (Mt. 9:13).

Mateo, reconociendo su pecaminosidad, le pagó cuatro veces a cualquiera a quien había engañado, y distribuyó sus posesiones restantes entre los pobres, y siguió a Cristo con los otros apóstoles. San Mateo estuvo atento a las instrucciones del Divino Maestro, contempló Sus innumerables milagros, fue junto con los Doce Apóstoles a predicar a “las ovejas perdidas de la casa de Israel” (Mt 10, 6). Fue testigo del sufrimiento, la muerte y la resurrección del Salvador y de su gloriosa ascensión al cielo. 

Habiendo recibido la gracia del Espíritu Santo, que descendió sobre los Apóstoles el día de Pentecostés, San Mateo predicó en Palestina durante varios años. A pedido de los judíos conversos en Jerusalén, el santo apóstol Mateo escribió su Evangelio describiendo la vida terrenal del Salvador, antes de partir a predicar el Evangelio en tierras lejanas.

En el orden de los libros del Nuevo Testamento, el Evangelio de Mateo es lo primero. Se dice que Palestina es el lugar donde se escribió el Evangelio. San Mateo escribió en arameo y luego se tradujo al griego. El texto arameo no ha sobrevivido, pero muchas de las peculiaridades lingüísticas y cultural-históricas de la traducción griega dan indicios de ello. 

El apóstol Mateo predicó entre las personas que esperaban al Mesías. Su Evangelio se manifiesta como una vívida prueba de que Jesucristo es el Mesías predicho por los profetas, y que no habría otro (Mt. 11: 3). 

La predicación y los hechos del Salvador son presentados por el evangelista en tres divisiones, que constituyen tres aspectos del servicio del Mesías: como Profeta y Legislador (Cap. 5-7), Señor del mundo tanto visible como invisible (Cap. 8-25), y finalmente como Sumo Sacerdote ofrecido como sacrificio por los pecados de toda la humanidad (Cap. 26-27).

El contenido teológico del Evangelio, además de los temas cristológicos, incluye también la enseñanza sobre el Reino de Dios y sobre la Iglesia, que el Señor expone en parábolas sobre la preparación interior para entrar en el Reino (Cap. 5-7), sobre la dignidad de los servidores de la Iglesia en el mundo (cap. 10-11), sobre los signos del Reino y su crecimiento en las almas de la humanidad (cap. 13), sobre la humildad y sencillez de los herederos del Reino (Mt.18: 1-35; 19 13-30; 20: 1-16; 25-27; 23: 1-28), y sobre las revelaciones escatológicas del Reino en la Segunda Venida de Cristo dentro de la vida espiritual diaria. de la Iglesia (Cap. 24-25). 

El Reino de los Cielos y la Iglesia están íntimamente relacionados en la experiencia espiritual del cristianismo: la Iglesia es la encarnación histórica del Reino de los Cielos en el mundo, y el Reino de los Cielos es la Iglesia de Cristo en su perfección escatológica (Mt.16). : 18-19; 28: 18-20).

El santo Apóstol llevó el Evangelio de Cristo a Siria, Media, Persia, Partia y terminó su predicación en Etiopía con una muerte de mártir. Esta tierra fue habitada por tribus de caníbales con costumbres y creencias primitivas. El santo apóstol Mateo convirtió a algunos de los adoradores de ídolos a la fe en Cristo. Fundó la Iglesia y construyó un templo en la ciudad de Mirmena, estableciendo allí a su compañero Platón como obispo. 

Cuando el santo apóstol suplicaba fervientemente a Dios por la conversión de los etíopes, el Señor mismo se le apareció en forma de joven. Le dio una vara y le ordenó que la plantara a las puertas de la iglesia. El Señor dijo que un árbol crecería de esta vara y daría fruto, y de sus raíces brotaría un arroyo de agua. Cuando los etíopes se lavaron en el agua y comieron la fruta, perdieron sus caminos salvajes y se volvieron amables y buenos.

Cuando el santo apóstol llevó el bastón hacia la iglesia, se encontró con la esposa y el hijo del gobernante de la tierra, Fulviano, que estaban afligidos por espíritus inmundos. En el Nombre de Cristo, el santo apóstol los sanó. Este milagro convirtió a varios paganos al Señor. Pero el gobernante no quería que sus súbditos se hicieran cristianos y dejaran de adorar a los dioses paganos. Acusó al apóstol de brujería y dio órdenes de ejecutarlo. 

Pusieron a San Mateo con la cabeza hacia abajo, amontonaron leña y la encendieron. Cuando el fuego se encendió, todos vieron que el fuego no dañaba a San Mateo. Entonces Fulviano dio órdenes de agregar más leña al fuego y, frenético de audacia, ordenó colocar doce ídolos alrededor del fuego. Pero las llamas derritieron a los ídolos y se encendieron hacia Fulvio. El asustado etíope se volvió hacia el santo con una súplica de misericordia, y por la oración del mártir la llama se apagó. El cuerpo del santo apóstol quedó ileso y se fue al Señor.

El gobernante Fulviano se arrepintió profundamente de su acto, pero aún tenía dudas. Por su orden, pusieron el cuerpo de San Mateo en un ataúd de hierro y lo arrojaron al mar. Al hacer esto, Fulviano dijo que si el Dios de Mateo preservaba el cuerpo del apóstol en el agua como lo preservó en el fuego, entonces esta sería la razón adecuada para adorar a este único Dios verdadero. 

Esa noche el apóstol Mateo se apareció al obispo Platón en un sueño y le ordenó que fuera con el clero a la orilla del mar y encontrara allí su cuerpo. El justo Fulviano y su séquito fueron con el obispo a la orilla del mar. El ataúd llevado por las olas fue llevado a la iglesia construida por el apóstol. Entonces Fulvio pidió perdón al santo apóstol Mateo, después de lo cual el obispo Platón lo bautizó, dándole el nombre de Mateo en obediencia a un mandato de Dios. 

Pronto San Fulviano-Mateo abdicó de su gobierno y se convirtió en presbítero. A la muerte del obispo Platón, el apóstol Mateo se le apareció y lo exhortó a encabezar la Iglesia etíope. San Fulvio-Mateo, convertido en obispo, se afanó en predicar la Palabra de Dios, continuando la obra de su patrón celestial.

Troparion (Tono 3) Con celo seguiste a Cristo Maestro, que en su bondad se apareció en la tierra a los hombres, te llamó desde la aduana y te reveló como un apóstol elegido: ¡el anunciador del Evangelio a todo el mundo! Por tanto, Mateo elocuente y divino, ¡honramos tu preciosa memoria! Ruega a Dios misericordioso que conceda a nuestra alma la remisión de las transgresiones. 

Kontakion (Tono 4) Dejando a un lado las ataduras de la aduana por el yugo de la justicia, fuiste revelado como un excelente comerciante, rico en sabiduría de lo alto, proclamaste la palabra de la verdad y despertaste las almas de los perezosos con la escritura de la hora. de juicio.

+++

Святой апостол и евангелист Матфей

 

АПОСТОЛ МАТФЕЙ, ИМЕНУЕМЫЙ ЛЕВИЕМ

Дни памяти: 30 июня (12 ап.), 16 ноября

Был апостолом из Двенадцати. До обращения ко Христу Матфей служил мытарем, сборщиком податей для Рима. Услышав глас Иисуса Христа: «Иди за Мной» (Мф. 9. 9), он оставил свою должность и пошел за Спасителем. Восприняв благодатные дары Духа Святого, апостол Матфей вначале проповедовал в Палестине. Перед уходом на проповедь в дальние страны по просьбе иудеев, остававшихся в Иерусалиме, апостол написал Евангелие. В ряду книг Нового Завета Евангелие от Матфея стоит первым. Написано на еврейском языке. Речи и деяния Спасителя Матфей излагает в соответствии трем сторонам служения Христа: как Пророка и Законодателя, Царя над миром невидимым и видимым и Первосвященника, Приносящего Жертву за грехи всех людей.


Был апостолом из Двенадцати. До обращения ко Христу Матфей служил мытарем, сборщиком податей для Рима. Услышав глас Иисуса Христа: «Иди за Мной» (Мф. 9. 9), он оставил свою должность и пошел за Спасителем. Восприняв благодатные дары Духа Святого, апостол Матфей вначале проповедовал в Палестине. Перед уходом на проповедь в дальние страны по просьбе иудеев, остававшихся в Иерусалиме, апостол написал Евангелие. В ряду книг Нового Завета Евангелие от Матфея стоит первым. Написано на еврейском языке. Речи и деяния Спасителя Матфей излагает в соответствии трем сторонам служения Христа: как Пророка и Законодателя, Царя над миром невидимым и видимым и Первосвященника, Приносящего Жертву за грехи всех людей.

Святой апостол Матфей обошел с благовестием Сирию, Мидию, Персию и Парфию, закончив свои проповеднические труды мученической кончиной в Эфиопии. Страна эта была населена племенами каннибалов с грубыми обычаями и верованиями. Святой апостол Матфей своей проповедью здесь обратил нескольких идолопоклонников к вере во Христа, основал Церковь и построил храм в городе Мирмены, поставил в ней епископом своего спутника по имени Платон. Когда апостол усердно молил Бога об обращении эфиопов, во время молитвы явился ему Сам Господь в образе юноши и, дав жезл, повелел водрузить его у дверей храма. Господь сказал, что из этого жезла вырастет дерево и будет приносить плоды, а от корня его будет истекать источник воды. Омывшись в воде и вкусив плодов, эфиопы изменят свой дикий нрав, станут добрыми и кроткими. Когда апостол нес жезл к храму, то встретил на пути жену и сына правителя этой страны Фулвиана. одержимых нечистым духом. Святой апостол именем Иисуса Христа исцелил их. Это чудо обратило ко Господу еще множество язычников. Но властелин не хотел, чтобы его подданные стали христианами и перестали поклоняться языческим богам. Он обвинил апостола в колдовстве и приказал казнить его. Святого Матфея положили лицом вниз, засыпали хворостом и подожгли. Когда костер разгорелся, то все увидели, что огонь не вредит святому Матфею. Тогда Фулвиан приказал добавить хвороста в костер, облив его смолой и поставив вокруг двенадцать идолов. Но пламя растопило идолов и опалило Фулвиана. Испуганный эфиоп обратился к святому с мольбой о пощаде, и по молитве апостола пламя улеглось. Тело святого апостола осталось невредимым, и он отошел ко Господу (60 г.). Правитель Фулвиан горько раскаялся в содеянном. но сомнений своих не оставил. Он велел положить тело святого Матфея в железный гроб и бросить в море. При этом Фулвиан сказал, что если Бог Матфеев сохранит тело апостола в воде, как сохранил его в огне, то следует поклоняться этому Единому Истинному Богу. В ту же ночь к епископу Платону в сонном видении явился апостол Матфей и повелел ему идти с клиром на берег моря и обрести там его тело. Пришел на берег и Фулвиан со своей свитой. Вынесенный волной гроб был с честью перенесен в храм, построенный апостолом. Тогда Фулвиан попросил у Матфея прошения, после, чего епископ Платон крестил его с именем Матфей, которое дал ему по велению Божиему. Фулвиан впоследствии принял епископство и продолжил дело просвещения своего народа.

+++

聖マタイ使徒福音記者

マタイ（英: Matthew the Evangelist）は、新約聖書の福音書に登場する人物でイエス・キリストの十二使徒の1人。ギリシア語表記はマタイオス (Ματθαιος, Matthaios)。マテオ、マトフェイとも表記する。「マタイ」の意味は「𐤉𐤄𐤅𐤄（ヤハウェ/ヤフア）が賜わる」。聖書によればイエスの弟子となる以前は収税人であった。東方諸教会・正教会で聖人とされる。

新約聖書の最初におさめられた福音書（第一福音書）の本文には著者に関する言及はないが、古代以来伝統的にマタイによるものとされ、『マタイによる福音書』というタイトルがつけられている。近代以降の聖書学的研究のうち、高等批評では、エルサレム崩壊に関する記述は預言でないとの推測に基づく成立年代の設定などから、使徒マタイが著者であるという見解は疑問視されている。だが聖書信仰の福音派では、現在もマタイが記者だと理解している。
生涯

『マタイによる福音書』9:9によればローマ帝国の徴税人であったが、イエスの召命に応えて弟子となったとされる。『マルコによる福音書』2:13以下と『ルカによる福音書』5:27以下では同じような記述がみられるが、呼ばれた弟子の名前は「アルファイの子レビ」または「レビ」となっている。このため、伝統的にはマタイとレビ（レヴィ）は同一人物をさすと解釈されてきた。

イエスの弟子となったときの記事を除けば、聖書はマタイの言動を伝えていない。『使徒言行録』によればイエスの死後も教団内にいたようであり、キリストの昇天・ペンテコステなどの記事に名前がみえる。伝承では『マタイによる福音書』を記したと伝えられ、エチオピアまたはペルシアのヘリオポリスで殉教したとされる。

2世紀のパピアスは、マタイが福音書をアラム語で書き、弟子がギリシア語に訳したと伝えている。今日の研究はこの伝承に懐疑的であるが、マタイという名はアラム語起源のもので、彼が初期教団内のヘブライズムの中心人物のひとりであったことが伝承に反映された可能性が示唆される。

マタイは正教会のイコノスタシスでは他の福音記者とともに王門に描かれる。

マタイおよびマタイの福音書はしばしば「人」のシンボルであらわされる。これは『エゼキエル書』1:10に登場する四つの生き物（ライオン、牛、ワシ、人）と福音書にあてはめられている。


+++

Святой Иоанн Златоуст

Иоанн Златоуст

Св. Иоанн Златоуст

Св. Иоанн Златоуст (ок. 347 - 397 гг.) — архиепископ Константинопольский, один из трёх Вселенских святителей и учителей вместе со святителями Василием Великим и Григорием Богословом.

Ранняя жизнь

Родился святитель около 347 г. в Антиохии Сирийской. Родители его принадлежали к лучшему антиохийскому обществу и исповедовали христианскую веру. Отец Иоанна — римский военачальник — умер, когда сын его был еще малолетним ребенком. Все заботы о воспитании мальчика легли на его мать, благочестивую Афусу. Именно она дала Иоанну первые уроки в христианских истинах и благочестии. Получив начальное образование дома, Иоанн затем продолжал его у известного ритора Ливания и философа Андрагафия. Священное Писание он изучал у пресвитера Диодора.

Около 365 г. Иоанн для завершения образования ездил в Афины. По возвращении домой, он, презирая мирскую суету, решил сделаться монахом, но был удержан матерью. Оставшись по ее просьбе дома, Иоанн все же не вернулся к светской жизни: стал носить убогие одежды и вести отшельническую жизнь. Все время его было посвящено молитве и изучению Слова Божия. Вскоре он сблизился с антиохийским архиепископом Мелетием, который крестил его и поставил церковным чтецом. В этой должности Иоанн пробыл три года. Но едва его мать умерла (это случилось в 374 или 375 г.), он роздал все свое имущество нищим, отпустил на свободу рабов и поселился в монастыре неподалеку от Антиохии. Тогда же он написал свои первые труды: «О сокрушении сердечном» и два «Послания к падшему монаху Феодору».

Пробыв в монастыре четыре года и желая еще большего уединения, Иоанн тайно удалился из него в пустыню, нашел там пещеру и прожил в ней два года в полном одиночестве. Наконец, истомленный многими трудами, он тяжело заболел и уже не мог сам заботиться о себе. Пришлось оставить отшельничество и вернуться в Антиохию. Архиепископ Мелетий с радостью принял его и повелел проживать вместе с ним. Вскоре он рукоположил Иоанна в диаконы. За время своего диаконства в следующие шесть лет Иоанн написал свои «Рассуждения о девстве», «Утешение вдове» и апологию «Против Юлиана». Особенное значение имело его рассуждение «О священстве», которое и по сей день является руководством при исполнении пастырского долга. В 380 г. Мелетий отправился в Константинополь на второй Вселенский собор и вскоре умер. Иоанн опять удалился в свой монастырь и прожил там три года.

Дар красноречия

Новый антиохийский архиепископ Флавиан вызвал его из уединения, посвятил в 386 г. в пресвитеры и поставил проповедником в старом соборе Палее. Тогда впервые открылся прихожанам дар Иоаннова красноречия — ясного, изысканного, простого и удивительно приспособленного к потребностям времени. В короткий срок он сделался очень популярным в своем городе и, поучая народ, произносил свои проповеди по несколько раз в неделю, а иногда даже каждый день. Бывало и так, что он, сказав проповедь в какой-нибудь из церквей, шел затем в соборный храм и по поручению архиепископа вновь обращался к народу с поучением. Часто он проповедовал изустно, без книги и без тетради, чему дивились все антиохийцы, так как ничего подобного прежде не бывало. Его речь всегда была отчетливой и плавной, многочисленные пояснения разнообразны и удачны. Он был таким сладкоглаголивым оратором и любимым для всех учителем, что в городе не было ни одного, кто не желал бы слушать его беседы. Когда становилось известно, что Иоанн должен говорить проповедь, народ валом валил в церковь. Городские правители и судьи оставляли свои занятия, купцы — свою торговлю, ремесленники — свои дела. Скорописцы записывали на слух проповеди Иоанна, а потом передавали другим, читали их за трапезами и на площадях. Его именовали «сладкоглаголивым» и «медоточивым», но потом за ним закрепилось прозвание Златоустого, под которым он и вошел в историю церкви.

Красота речи сочеталась у Иоанна с поразительной глубиной и ясностью содержания. Значение его как отца церкви и вероучителя состоит в том, что он богословски осмыслил и раскрыл полноту христианской жизни. Ему позволило сделать это не только глубокое знание Священного Писания, но и собственный опыт отшельничества. И хотя он был одним из самых страстных проповедников аскетизма, в мир он вернулся не для того, чтобы призывать к уходу из суетного мира, из городов. Златоуст стремился жизнь самих городов перестроить и преобразовать на евангельских началах. «Я часто молил, — говорит Иоанн, — чтоб миновала нужда в монастырях и настал в городах такой добрый порядок, чтобы никому никогда не нужно было убегать в пустыню». В этих словах весь пафос его дальнейшей жизни. Ради этого стал он пастырем и проповедником.

Греческая икона святителя

Константинопольский престол

Слава Иоанна вскоре переступила границы Сирии и достигла столицы. О нем узнали и заговорили при дворе, и это привело к значительным переменам в его судьбе. В 397 г., после смерти константинопольского архиепископа Нектария, долго не могли найти человека на его место. Наконец император Аркадий остановил свой выбор на Иоанне и велел антиохийскому архиепископу отпустить его в столицу. Встречали его с великой честью — народ уже на подъезде к Константинополю, а вельможи и иерархи — в воротах. В феврале 398 г. при всеобщем ликовании Иоанн Златоуст был торжественного возведен на архиепископский престол. Однако, как показали дальнейшие события, избиратели Иоанна сильно ошиблись в его кандидатуре, ибо не поняли его страстной и горячей натуры: они желали иметь в нем красивую декорацию, красноречивого придворного проповедника для торжественных дней, но неожиданно для себя встретили настоящего пастыря. Приняв церковное управление в столице, Иоанн ни сколько не изменил прежних простых привычек: соблюдал воздержание во всем, спал мало, на пиршества и угощения не ходил. Он продолжал проповедовать.

Красноречие, завоевавшее ему восторженную любовь в Антиохии, было не менее блестящим в Константинополе, и народные массы столицы толпами стекались на его проповеди. Живое общение с паствой было для Златоуста жизненной необходимостью. Он говорил о себе: «Я убедил душу свою исполнять служение проповедника и творить заповеди, доколе буду дышать и Богу будет угодно продлить эту мою жизнь — будет ли кто меня слушать или не будет». Церковный историк Созомен сообщает, что архиепископ имел обыкновение садиться среди народа на амвоне чтеца, а слушатели теснились вокруг него. Слово Иоанна было обращено непосредственно к ним. Это были скорее беседы, чем речи. Они касались разных тем, но особенно важны были в то время для Златоуста задачи нравственного перевоспитания общества и народа. Его поразила жизнь столицы — праздная, роскошная и суетливая, очень далекая от евангельской чистоты. Временами у Иоанна возникало впечатление, что он проповедует людям, для которых христианство стало лишь модной одеждой. Молчаливое снижение идеалов раннего христианства не только среди мирян, но и в клире, смущало и даже пугало его. Кругом себя он видел только обреченных на погибель — сено для адского огня. «Из числа столь многих тысяч, — говорил он, — нельзя найти больше ста спасаемых, да и в этом сомневаюсь».

Нравственное воспитание общества

Мириться с этим Иоанн не собирался. Против общего упадка христианской нравственности он считал себя обязанным бороться не только словом обличения, но и делом. Приняв власть, Златоуст стал ревностно искоренять в людях всякого звания худые обычаи, нечистоту, зависть, неправду и всякое небогоугодное дело. В особенности беспощаден он был к проступкам духовенства. В константинопольском клире было много лиц, не соответствовавших высоким представлениям Иоанна о священстве и раздражавших его своими недостатками. Он не скрывал к ним своего нерасположения и почти что в глаза называл их людьми негодными, стоящими три медных гроша. Церковный историк Сократ пишет, что Иоанн, сделавшись архиепископом, стал очень сурово обходиться с подвластными ему клириками, стараясь исправить их жизнь. Многих за разные проступки он отлучил от церкви. Некоторые восточные епископы, которые приобрели свои должности за деньги, были низложены.

В отношениях со светской властью Златоуст был не намного дипломатичнее. Не взирая на звания и лица, он сурово порицал во время проповеди всех, в ком открывал пороки. Все это было для столичных сановников в новинку. Предшественник Иоанна Нектарий являлся по сути светским человеком; он умел ловко лавировать между партиями и потому был удобен для двора. Совсем другим был Иоанн. Заняв место Нектария, он распродал дорогие ковры и прекрасную мебель своего предшественника, а вырученные деньги потратил на основание госпиталей. Никаких светских знакомств он не имел, в гости не ездил и у себя гостей не принимал. Поэтому его стали обвинять в гордости, угрюмости и скаредности. Другие находили его чрезмерно резким и властным.

Свои упреки Златоуст простирал даже на императорский двор. Так он неоднократно публично порицал императрицу Евдоксию. Императрица, также отличавшаяся горячим нравом, велела передать Иоанну: «Перестань противиться нам и не касайся наших царских дел, ибо мы не касаемся церковных дел, но представляем тебе самому устраивать их. Перестань выставлять меня притчею для всех, говоря обо мне и обличая меня. До сих пор я считала тебя за отца и воздавала тебе подобающий почет; но если отныне ты не исправишься и не станешь лучше относиться ко мне, я не потерплю тебя более». Иоанн отвечал посланным: «Царица желает, чтобы я походил на мертвого, не замечал совершаемых несправедливостей, не слушал голоса обижаемых, плачущих и вздыхающих, не говорил обличений против согрешающих; но так как я епископ и мне вручено попечение о душах, то я должен на все смотреть недремлющим оком, выслушивать просьбы всех, всех учить, наставлять и обличать. Пусть царица гневается как хочет, а я не перестану говорить правду. Ведь для меня лучше прогневать людей, чем Бога».

Обвинение, ссылка и смерть

Русская икона

Враги Иоанна ждали только повода, чтобы обвинить его в каком-нибудь преступлении, и повод этот вскоре представился. Несколько иноков, отлученных от церкви александрийским архиепископом Феофилом, приехали в Константинополь к Иоанну с просьбой о помощи. Иоанн разрешил им посещать церковь, хотя и не допустил к причастию вплоть до выяснения причин их отлучения. Когда известие об этом дошло до Александрии, Феофил обвинил Златоуста в нарушении одного из правил первого Вселенского собора (запрещавшего допускать к общению отлученного кем-либо из епископов). Чтобы разобрать эту жалобу, император Аркадий велел созвать церковный собор. Как раз в это время Иоанн окончательно рассорился с Евдоксией. Причиной ссоры послужило следующее происшествие: императрица присвоила себе виноградник, принадлежавший какой-то вдове; Иоанн в наказание не допустил Евдоксию в церковь во время праздника Воздвижения Честного Креста. После этого публичного унижения императрица приложила все силы для того, чтобы низложить Иоанна. Тяжба с александрийским архиепископом пришлась для нее очень кстати. Столичная знать и клир были на ее стороне, и суровому пастырю припомнили все его обиды. Против Златоуста был составлен длинный список обвинений, большей частью ложных или грубо преувеличенных. Слабовольный Аркадий, находившийся под сильным влиянием жены, изменил свое прежнее благосклонное отношение к архиепископу и перестал его поддерживать. Тем временем Евдоксии и Феофилу удалось найти двух низложенных Златоустом диаконов, которые согласились лжесвидетельствовать против него. С помощью всех этих мер Иоанн был осужден собором епископов, проходившем в Халкидоне, лишен сана и кафедры. Его должны были отправить в изгнание, но в тот же день в городе произошло землетрясение. Встревоженный этим знамением Аркадий велел ввернуть Златоуста (который пробыл в изгнании всего сутки) и восстановить на престоле. Впрочем, к примирению это не привело.

Спустя два месяца Иоанн произнес очередную обличающую императрицу проповедь. Намекая на Иродиаду, жену Ирода (по требованию которой был обезглавлен Иоанн Креститель), он провозгласил: «Еще живо потомство Иезавели. Еще Иродиада беснуется. Она пляшет, она требует головы Иоанна. Все стремится к нечестию... Эта плотская женщина нападает на дух. Она предается наслаждению бань и благовоний; она обнимается со своим мужем, она ведет войну с церковью чистою и непорочною...» Евдоксия была в ярости. Ее усилиями был созван новый собор епископов, который уже окончательно низложил Златоуста, выставив в качестве формального обвинения тот факт, что он, будучи низверженным, дерзнул занять, вопреки правилам, святительский престол до нового собора. Произошло это в 404 г.

Аркадий определил сначала сослать опального архиепископа в Кукуз, находившийся в Малой Армении. Здесь Иоанн прожил около трех лет. По удалении его из столицы, пожар обратил в пепел здание сената, последовали опустошительные набеги варваров, а в октябре 404 года умерла Евдоксия. Даже язычники видели в этих событиях Небесное наказание за неправедное осуждение угодника Божия.

В 407 г. было приказано отправить его еще дальше — в Пифиунт на берегу Черного моря (в нынешней Абхазии) — место уединенное и дикое. По дороге туда Златоуст претерпел от воинов множество унижений и мучений. Солдаты сажали его на неоседланного осла и гнали с невероятной поспешностью, делая в один день такие переходы, на которые следовало затратить два или даже три дня. В пути Иоанну не давали ни покоя, ни отдыха, ругали, оскорбляли его и морили голодом. В Команах силы оставили его. У склепа святого Василиска, утешенный явлением мученика («Не унывай, брат Иоанн! Завтра мы будем вместе»), причастившись Святых Таин, вселенский святитель со словами «Слава Богу за все!» отошел ко Господу 14 сентября 407 года.

Перенесение мощей

Гроб святителя в Команах (Грузия)

Святитель Иоанн Златоуст был погребен в Команах. В 438 году Прокл, Патриарх Константинопольский (434-447), совершая Богослужение в храме святой Софии, произнес похвальное слово памяти своего великого учителя, в котором сравнивал святителя Иоанна Златоуста со святым Иоанном, Предтечей Господним, проповедовавшим покаяние и также пострадавшим за обличение пороков. Народ, горевший любовью к святителю Иоанну Златоусту, не дав Патриарху докончить своего слова, начал единодушно просить его обратиться к императору с просьбой о перенесении святых мощей святителя из Коман в Константинополь. Святитель Прокл отправился к царю Феодосию II (408-450) и от лица Церкви и народа просил его об этом. Император согласился и отправил в Команы особых посланников с серебряной ракой, чтобы с почетом перевезти святые мощи. Жители Коман глубоко скорбели о том, что их лишают великого сокровища, но не могли противиться царскому указу. Когда же императорские посланцы приступили к гробу святителя Иоанна, они не смогли взять его мощи. Тогда император, в раскаянии, написал послание святителю, прося у него прощения за себя и за свою мать Евдоксию. Послание это прочли у гроба святителя Иоанна, положили на него и совершили всенощное бдение. Затем приступили к гробнице, легко подняли мощи и внесли на корабль (гробница святителя Иоанна осталась в Команах, близ Пицунды). Тогда же совершилось исцеление убогого человека, приложившегося к покрову от гроба святого. По прибытии мощей святителя Иоанна в Константинополь, 27 января 438 года весь город, во главе с Патриархом Проклом, императором Феодосием, со всем его синклитом и множеством народа вышел навстречу. Многочисленные клирики со свечами, кадилами и хоругвями взяли серебряную раку и с песнопениями внесли ее в церковь святой мученицы Ирины. Когда Патриарх Прокл открыл гроб, тело святителя Иоанна оказалось нетленным, от него исходило благоухание. Припав ко гробу, император Феодосий II со слезами просил святителя простить его мать. Народ не отходил от раки весь день и всю ночь. Наутро мощи святого были отнесены в соборную церковь Святых Апостолов. Когда рака была поставлена на патриаршем престоле, весь народ едиными устами воскликнул: «Прими престол свой, отче!» — и Патриарх Прокл со многими, стоявшими у раки, увидели, как святитель Иоанн открыл уста свои и произнес «Мир всем!»

Литературные труды

При жизни св. Иоанн все свободное время отдавал литературным трудам. Наследие Златоуста громадно. До нас дошло 1447 его больших и малых творений, не считая 244 писем. Больше всего осталось после него церковных бесед и проповедей. Последние поражают своей страстностью, глубиной мысли и разнообразием содержания — в них предлагаются наставления почти о всех частных предметах христианской деятельности. Во все годы своего служения Иоанн продолжал объяснять в беседах Священное Писание. Каждая из таких его бесед состоит из двух частей: в одной он толкует тексты Слова Божия, в другой рассуждает о нравственном состоянии своих слушателей и предлагает нравственные наставления. Среди его толкований Нового Завета самое первое место занимают антиохийские беседы о Евангелии от Матфея и беседы о послании апостола Павла к римлянам. Собственно догматических объяснений после Иоанна осталось немного. Но хотя Златоуст не был толкователем догматов в прямом смысле этого слова, все же нельзя называть его только учителем нравственности, а не учителем веры, так как свой нравственный идеал он выводил из догматических предпосылок. Однако ревновал он большей частью не об опровержении неправильной веры, но о том, чтобы нареченные христиане поняли, что истины веры — это заповеди жизни, которые должны раскрываться и осуществляться не где-нибудь, а в обыденном, повседневном человеческом существовании. Ибо только чистота жизни свидетельствует о чистоте веры.

Труды Иоанна благоговейно изучались и переписывались. Влияние его проповедей на последующие поколения христиан было громадно. Уже ближайшие потомки стали воспринимать Златоуста как «вселенского учителя и святителя», а его толкования Священного Писания сделались непревзойденным образцом для всех последующих толкователей, на каких бы языках они ни писали. Но значение его личности оценивается не только достоинством его сочинений. Он был на редкость цельным человеком, и вся жизнь Златоуста, по словам Флоровского, являлась как бы евангельским судом над современностью, над тем мнимым воцерковлением жизни, в котором слишком многие находили преждевременное успокоение.

Три святителя — Григорий Богослов, Иоанн Златоуст и Василий Великий

Память в Православной Церкви

Дни памяти:

• 13 ноября (26 ноября)
• 27 января (9 февраля) — перенесение мощей
• 30 января (12 февраля) — три святителя
• 14 сентября (27 сентября) — преставление

Тропарь, глас 8:

Уст твоих, якоже светлость огня, возсиявши благодать, вселенную просвети; не сребролюбия мирови сокровища сниска, высоту нам смиренномудрия показа, но твоими словесы наказуя, отче Иоанне Златоусте, моли Слова Христа Бога спастися душам нашим.

Кондак, глас 6:

От небес приял еси Божественную благодать, и твоими устнами вся учиши покланятися в Троице Единому Богу, Иоанне Златоусте всеблаженне, преподобне, достойно хвалим тя: еси бо наставник, яко божественная являя.

О величии Иоанна Златоуста

Сегодня по всей Православной Церкви от края ее и до края прославляется одно имя – имя великого учителя и святителя Христова святого Иоанна Златоуста. Все полно им. Все стремятся так или иначе выразить свою любовь и благоговение к славному пастырю Христова стада.


Но кто может по достоинству восхвалить св. Иоанна Златоустого? Еще св. Прокл Константинопольский, один из ближайших преемников его по кафедре, говорил, что этого никто не может сделать, разве другой бы такой же Иоанн ныне явился. Но Церковь имела только одного Иоанна Златоустого, и нет поэтому слова достойному служителю Слова. Однако так как память его, слагающаяся, по выражению того же св. Прокла, из воспоминания его бесчисленных трудов, подвигов и наставлений, подобно переполненной водами реке напаяет души верных, то и мы с вами, братие, должны прильнуть к этой реке и, хотя мало, испить от ее живительных вод.


Кто из сколько-нибудь внимательных верных не знает имени св. Иоанна Златоустого? Почти каждый день в течение целого года дивное творение его – Божественная литургия – освящает верных, они молятся составленными им молитвами, а в светлую ночь Христова Воскресения кто не переживал минуты великого духовного восторга, слушая его пасхальное огласительное слово? Кто из верных, вкусивши хоть раз от сладости бесконечно назидательных и в высшей степени художественных его творений, не влекся бы к ним снова с непреодолимою силою? Перед кем не стоит проникший хоть раз в сознание чудный образ его святой жизни и его скорбной, но блаженной кончины? И что более дивным представляется нам в Иоанне, его жизнь или его творения? Этот вопрос так и нельзя было бы разрешить, если бы жизнь и творения Златоуста не представляли бы одного целого, не образовывали бы единой целостной личности, в которой творения неотделимы от жизни и жизнь от творений. Св. Иоанн Златоуст продолжает жить в своих творениях, а не только на небе, равно как его творения обязаны своим происхождением его святой жизни и ее исключительному делу – спасению ближних. Итак, поистине дивны и его жизнь, и его творения…


Чем же св. Иоанн Златоуст действовал так могущественно на сердца людские, какими путями шло его неотразимое нравственное влияние? Самый простой, хотя и неполный, ответ на этот вопрос будет тот, что сила влияния Златоуста заключалась в его слове. Да, служение примирения, то есть пастырское служение для св. Иоанна Златоуста было, по преимуществу, служением слова. Все единогласно признают в Иоанне Златоусте величайшего проповедника Восточной Церкви. За ним утвердилось имя Златоуста, ставшее его собственным. Знатоки искусства церковного красноречия утверждают, что для желающего стать хорошим проповедником самая лучшая школа – это изучение творений св. Иоанна Златоуста. Так красноречиво и вместе с тем так просто, так назидательно и вместе с тем так увлекательно проповедовать, как проповедовал св. Иоанн Златоуст, мог только он один, и даже до настоящего времени, несмотря на преполовившуюся вторую тысячу лет с той поры, как смолкли златые уста вселенского святителя, он остается в этом отношении непревзойденным.


Блестящие по внешности его проповеди, представляющие в большинстве случаев истолкование Священного Писания, замечательны по тому чистому евангельскому духу, который проникает их насквозь. Св. Иоанн Златоуст – проповедник чистого, беспримесного христианства, подлинного Евангелия: недаром сказано, что уста Златоустовы суть уста Христовы. Вместе с тем проповеди Златоуста обнаруживают такое изумительное знание души человеческой, всех тайных изгибов человеческого сердца, что они оставляют слушателя или читателя их безответным, прямо покоряют и пленяют его.


В чем же заключается тайна этого неподражаемого красноречия, где ключ к разгадке столь удивительного проповеднического таланта? Не в одних, конечно, природных дарованиях, которыми щедро наградил Бог св. Иоанна Златоуста еще от юности и которые он, как раб благий и верный, приумножил своим рачением и трудом, и не в школе и ее упражнениях, которые он проходил до своего возраста. Мы знаем и других одаренных от природы и прошедших ту же риторскую школу отцов и учителей Церкви, но в их проповедях больше искусства, а меньше простоты, задушевности и глубокой назидательности, чем в проповедях св. Иоанна Златоуста. А тайна единственного и несравнимого красноречия Златоуста заключается в его любви к своим слушателям, в той глубокой нравственной связи, в какой он находился со своею паствою. «Вы всё для меня, – исповедовался он однажды перед народом, – если бы сердце мое, разорвавшись, могло открыться перед вами, вы бы увидели, что вы все там пространно помещены: жены, дети и мужчины» (Беседа на кн. Деяния Апостолов).


Он принял всем сердцем заповедь Спасителя об отношении доброго пастыря к своим овцам, то есть не о внешней только принадлежности пастыря к овцам, но о такой внутренней связи с ними, чтобы она приближалась, если не прямо переходила, в существенную. А любовь делает человека и без природных дарований красноречивым, особенно если она видит того, кого любит, в опасности, какой, с христианской точки зрения, является единственно потеря спасения. Она же заставляет любящего делиться с любимым содержанием своей духовной жизни. Подобно тому, как Отец любит Сына и показывает Ему все, что творит Сам (Ин. V:20), так и просветленный и расширенный любовью дух человеческий естественно изливает свою полноту далеко за пределы своего личного бытия.


Но нелегко стяжать дар любви. Это превосходнейший путь (1 Кор. ХII, 31), и нужно пройти всю скалу добродетелей, действительно сделаться святым, чтобы стяжать эту жемчужину. И прежде всего нужно иметь ту непоколебимую веру, которой обладал св. Иоанн Златоуст и которая граничит у него с видением. Св. Иоанн Златоуст не догматист вообще; он тайны веры не исследует, но под всеми его писаниями, как непоколебимое основание и глубочайший родник, из которого текут реки его наставлений, кроется его глубокая вера в основные догматы христианского учения. Можно с несомненностью сказать, что для него мир невидимый, духовный был несравненно реальнее, чем мир видимый, чувственный, и весь порядок созерцания был у него обратный, чем у нас, находящихся во власти внешних чувств и конкретных понятий. Затем нужно стяжать его безграничное милосердие и любовь к меньшим братьям Христовым, то есть нищим и всякого рода нуждающимся, для которых так много сделал Иоанн Златоуст своими проповедями и которым он отдавал буквально все, что имел.


Велик Иоанн Златоуст в своей жизни, но велик он и в самой своей смерти, последовавшей, как известно, в изгнании после того, как он занимал важнейший престол Восточной Церкви, столичную кафедру. «О Иоанн!» – воскликнем мы вместе со св. Проклом. Жизнь твоя поистине была исполнена скорби, но смерть твоя почетна, гроб твой славен, награда твоя велика! Трогательна кончина св. Иоанна Златоуста, которую мы ныне вспоминаем, и глубоко назидательно то предсмертное наставление, которое он преподает всем нам в своих последних словах: «Слава Богу за всё». Несомненно, и мы благодарим Бога за то, что Он даровал Своей Церкви такого святителя, ибо справедливо сказал один церковный писатель, что нет такого бесчувственного человека, который бы не возблагодарил Провидение, даровавшее миру столь блистательное светило.


Будем же назидаться его бессмертными творениями, ибо не знать столь прекрасных творений, по выражению того же писателя церковного, то же значит, что не видеть солнца в самый полдень. Близко примем к сердцу его главнейшие заветы: изучение слова Божия, упражнение в молитве и милостыню – эту «царицу добродетелей». А о нем самом пребудем в той уверенности, что его небесной славе всегда будет отвечать его вечная слава на земле, согласно псаломскому слову: В память вечную будет праведник.


Священномученик Анатолий (ГРИСЮК)